Собачье сердце / Cuore di Cane

Очень редко открываю страницы торрента с киношедеврами советского времени. И фильмы знаю почти наизусть и отзывы предугадать несложно. Но случайное нажатие ссылки на «Собачье сердце» обернулось сюрпризом. Оказывается, за 12 лет до знаменитой экранизации романа Владимиром Бортко в 1976 г. вышел фильм итальянского режиссера Антонио Латтуада с одноименным названием. В это время большинство советских читателей еще даже не слышали об этом романе Михаила Булгакова. Иностранная интерпретация Булгакова в период «застойной» эпохи – интригующий подарок от торрента! Такие фильмы нельзя смотреть в спешке и я, отбросив обычный скепсис «нучто еще иностранцы могут снять о России», растянула удовольствие на несколько дней.
Фильм, безусловно, удался. Не знаю, где режиссер смог набрать такое количество талантливых актеров с «нашими» физиономиями. Швондер и Кº - как будто вышли из 20-х годов. В красавице Зине (Элеонора Джорджи) иногда пробивалось нечто итальянское, но надолго не задерживалось. А Дарья Петровна Иванова выглядела действительно как Иванова (а не как Джина Ровере). Пробивающаяся сквозь перевод итальянская речь казалась инородным элементом в этой вполне русской обстановке.
Исполнители главных ролей подобраны на редкость контрастно. Профессор Преображенский в исполнении Макса фон Сюдофа смотрится не менее убедительно, чем Евгений Евстигнеев, но более рафинированно, по-европейски, без русскости – человек науки, не имеющей национальных границ. Борменталь (Марио Адорф), напротив, отличается подобострастным поведением, несовместимым с европейским обычаем, и по внешности может сойти и за поволжского купчину и за Карабаса Барабаса. Полиграф Полиграфович (Карло Понзони) здесь не Шариков, а Бобиков, и он единственный выглядит как итальянец – маленький, симпатичный и очень обаятельный, ничего общего с героем Владимира Толоконникова.
По крайней мере, первую треть фильма эти персонажи были вполне узнаваемы, как и атмосфера времени – разруха, темнота, революционные лозунги, плакаты, собрания, гуляния. Латтуада не пощадил революционную молодежь, временами они напоминали анархистов 70-х. Но дальше совпадения с фильмом Бортко закончились, и я стала улавливать в Филиппе Филипповиче незнакомые черты и понимать, что этот фильм – совсем другой. Латтуада «вытянул» из романа Булгакова какой-то особый экстракт, который мы не замечали, упиваясь описанием нашего родного и далекого прошлого.
Если кто-то еще продолжает читать эту рецензию, то здесь стоит определиться. Если вы решили в любом случае посмотреть этот фильм, то дальше читать не рекомендую, чтобы не лишать себя удовольствия увидеть нечто новое.
Итак, благодаря фильму Бортко и великолепной игре Евгения Евстигнеева, мы привыкли видеть в профессоре Преображенском выдающегося и одновременно типичного русского ученого-интеллигента, противостоящего новому порядку. Его фразы о разрухе, пролетариате, советских газетах, водке воспринимаются как свидетельства эпохи, а не как булгаковский литературный изыск. Но Латтуада (и для европейского режиссера это совершенно закономерно) увидел в романе Булгакова европейский культурный след. Его профессор Преображенский – продолжатель дела доктора Фауста и доктора Франкенштейна, совершенствователь человеческой природы. А почему нет? У Булгакова есть еще один схожий сюжет и герой-экспериментатор, а именно профессор Персиков в «Роковых яйцах» . Евстигнеевский профессор гуманен, сюдофский – демоничен. Во время операции он выглядит почти зловеще. Борменталевская подвижность и угодливость становится органичной, если видеть в ней ухватки подручного беса при сатане. А Бобиков неизбежно превращается в жертву. Да, он делает те же противные вещи, что и Шариков, но некоторые по неведению, а иногда – от отчаяния, и даже хочет исправиться. А еще он по-собачьи беззаветно любит Зину. И представьте, она его тоже (от доброты душевной). Однако фильм кончается почти так же как и наш. Почти, так как Филипп Филиппович не закончил свои научные опыты и дальнейшая судьба Бобика не выглядит столь однозначно как судьба Шарика, «окончательно утвердившегося в этой квартире».
Это старая новая экранизация «Собачьего сердца» вызвала желание снова взять в руки роман и попытаться увидеть историю Шарикова другими глазами. Помимо собственно кинематографических достоинств, фильм Латтуады заслуживает уважения за внимание к нашим литературным шедеврам в период их полной безвестности у себя дома.