Всё / Паскаль Кобер

Александра Эль — коронер в институте судебной медицины в городе Бордо. Она — свободная и своевольная женщина, которая обладает своими причудам в поведении, но при этом с поразительной легкостью умудряется выполнять свою работу.

Однажды Роксана — профессор археологии, счастливая жена и мать — отправляется в частный дом, чтобы проверить маску майя. Через несколько часов она просыпается полуобнаженная рядом с трупом мужчины. Находясь в состоянии шока, Роксана сбегает с места происшествия и вскоре оказывается главной подозреваемой в деле об убийстве. Женщину признают виновной и приговаривают к двенадцати годам заключения. Спустя восемь лет, выйдя из тюрьмы, она намеревается во что бы то ни стало доказать свою невиновность.

Три пары, шесть друзей на всю жизнь. Они знакомы с двадцати лет, сегодня им более сорока... Двадцать лет они вместе разделяют смех, слезы, мучения, успехи, неприятности... За двадцать лет у каждого накопились маленькие тайны, которые стали бомбами замедленного действия... Приходится плакать, хлопать дверьми, получать пощечины, предавать, обманывать, убегать, а потом обниматься, примиряться... И потом над всем этим смеяться. Эти шестеро преодолеют любые трудности, потому что, в сущности их дружба, даже немного потрепанная, самое ценное, что у них есть.

Парижские флики – не чета ни «совковым» ментам, ни американским копам, ни лондонским бобби. Просто потому, что героями французских сериалов почти всегда оказываются не картонные персонажи Соцреализма или Голливуда, а люди живые, которым ничто человеческое не чуждо. Для зрительского плезиру специально для вас из восьми серий придуман дайджест, в котором главным героем «случайно» оказался полицейский-гей. Хотя, конечно, хватило места и его друзьям-коллегам. По примеру школьного подхода к «Войне и миру» из сериала выброшены почти все эпизоды «про войну», то есть про полицейские операции, зато оставлены все приключения героев, включая гей- и негей-сексуальные. В общем, не чужды французским полицейским ни всякое сексуальное разнообразие, ни особая толерантность ко всяким понаехавшим в Париж арабам, русским, немцам и т.д.