«Лолита»? Гинекология иного ракурса

«Оставшиеся» номинант в категории «Лучший фильм на иностранном языке» премии Оскар за 2019 год от Венгрии. Уже это говорит о многом. Лента не лишённая некоторых шероховатостей воспринимается органично, с интересом. И хотя многое здесь без новаторства идей, скорее даже наоборот — в очередном повторе, не хочется бросать камни и пускать критические стрелы в полноценный дебют режиссёрской мысли. Барнабашу Тоту 42 года. Ребёнком, с 8 лет, в актёрах. В 27 снял свою первую короткометражную работу. В 32 — фильм. Спустя 10 лет «Оставшиеся». Почему пауза оказалась столь велика? Не дозрел? Не созрел? Возможно.

Стоит ли просмотра картина? Вне всяких сомнений. Сценарная композиция содержит сплав тем, грамотно уложенных в конструкцию сюжета. Переплетение, позволяет зрителю скользить в трёх потоках оставаясь до окончания в неведении куда именно устремится авторская концепция. Женское здесь преобладает над мужским и это не удивительно, Клара Мухи и Жужа Ф. Варконье придали окраску главной героине ленты. Девочка-девушка — это от них. Разделив сценарное соавторство с режиссёром, ему «позволено» дать характеристику ещё одному «Гумберту» едва ли не набоковской «Лолиты».

Так что же? Очередная нимфетка? Вновь зрелый мужчина попадающий под шарм очарования пленительной старлетки? Параллели напрашиваются сами собой. Да и время — аккурат после окончания Второй мировой войны, совпадением для проведения аналогий. У русского классика была Америка, здесь — Венгрия. А возраст див — немногим отличием. И вся атрибутика почти точь в точь. Почти… Но всё таки почти. Это первое.

Тема Холокоста без педалирования, умеренно, сквозным экспрессом в судьбах этих двоих. Мирная жизнь после потерь с рубцеванием ран в воспоминаниях. Должно ли это стать объединяющим? А согревающим покой обоих? Простительно ли? Когда ей — 16, а ему — 42. Им посчастливилось. Они уцелели. Они живы. По возрасту — он отец для неё. Вот оно второе покрывало для ленты. Пленительно? Трогательно? Интригующе? Конечно.

Так всё же, отец или как? Наставник-помощник? Или сердечный друг? При нынешней размытости европейской морали с её новыми институтами толерантности-терпимости можно такого насмотреться-наслушаться в лиричности патоки, что лишь заявишь в вопле — до коли уже? И непременно заклюют, замордуют, зацыкают… Если уж мужчина с мужчиной в постели это «хорошо», то что говорить об ином? Или возрастная категория для подобного всё же в приоритете. Европа пока не вынесла окончательный вердикт что — сие норма… тоже. Значит это — «плохо». Пока…

Итак, три составляющие компонента — пробуждающаяся сексуальность, последствия ужасов войны, опека как те самые киты, на которых и покоится сущее.

Мир Алдо и Клары. Мир тесного уюта. Мир внимательных глаз друг в друга. Необычно.