Костяк фильма – дегенеративное семейство, живущее в тихом домике с ветряком и обшиваемое самой психически стабильной из них всех мамой. Она бесперебойно наряжает дом в шторы-скатерти, себя и сына – соответственно в платье и костюм с галстуком из весёленькой ткани наподобие узбекского штапеля. Созерцание этого балаганчика до поры до времени вызывает редкие улыбки (уж больно много гадкого происходит в стеллинговском бедламе) и недоумение. После госпитализации одного из братьев и отъезда в город второго остро и неожиданно пронзает в самое сердце лиризм происходящего, ты словно присутствуешь на выступлении норвежского клоун-мим-театра "Лицедеи". Ближе к финалу трагифарса "про уродов и людей" серьёзно задумываешься: настоящие люди – это собственно люди или всё-таки уроды? Склоняешься к последнему…
Йос Стеллинг как-то сказал, что "фильм – это искусство ассоциаций". Его "Иллюзионист" с нежной, расслабляющей музыкой, заветной мечтой Фрека де Йонге об ассистентке фокусника с профилем Кристины Орбакайте, искривлённой реальностью и отсутствием диалогов напомнил мне непослушную девочку Олю из "Королевства кривых зеркал", которой пришло время посмотреть на себя со стороны и с помощью двойняшки Яло стать лучше. Треснутое стекло на семейном фото заменить можно, но есть времена упущенные и события необратимые, как лоботомия. Счастливые же дни, шальные чудачества и фантазии экранных уродцев гораздо безвреднее множества якобы правильных и полезных постулатов нашего общества...