Коротко, но ёмко.

Сборник (киноальманах Молодость. Выпуск 3), объединённый двумя новеллами. «Встреча» и «Лаборатория». Лица актёров, ставшие кумирами для целого поколения. Лица, воплотившие своими персонажами непреходящие жизненные ценности — совесть, честь, достоинство. Лица, воспитавшие нас эмоциональными всплесками плача. Вскриками обнажённых душ. Размазанных обстоятельствами едва ли не в прах, но вновь воспаряющими в небесную синь. Всё лучшее в них — нам. Станислав Любшин и Нина Русланова, Сергей Никоненко и Всеволод Шиловский, Сергей Шакуров…

Дуэт Н. Русланова — С. Любшин открывает первую часть киноальманаха и невольно переносит зрителя в «расширительные», не рамочные очертания действа. О чём это я? Дело в том, что оба актёра за один год успели дважды встретиться на съёмочной площадке. «Не стреляйте в белых лебедей» было соткано ими из нитей плачущих душ. Их душ. И тут и там 1980 год. Образы и характеры, что называется «врезались» в память. И запечатлелись навечно. Как Пушкинские или Толстовские персонажи школьной поры, но здесь ещё и визуализировавшись. То есть, упрочившись, укоренившись. Это несколько позже будут «Забавы молодых», «Чёрный монах» и всё те же самые — Нина Русланова, Станислав Любшин с сольными партиями для аплодисментов.

Так что же живописует здесь автор? Короткий миг. Несколько часов отведённые на воспоминание глаза в глаза. Мужчина и женщина, узнавшие друг друга в толчее вестибюля. Узнавшие вдруг. Спустя двадцать или даже тридцать лет. Она была ещё совсем молоденькой девчонкой, когда за ней ухаживал деревенский паренёк. Гамма чувств разная по накалу согревала их тогда. Им было хорошо, и завтра — было скрыто от их глаз. Шаг, ещё шаг и узы брака объединили бы их. Но не сложилось. Судьба передёрнула карту в колоде, числовая комбинация нарушилась и головни пепелища одному с райским пламенем беззаботного восторга, другому. Сожаление и печаль вглядывается в умиротворённое сияние произошедшего. Они подобны двум берегам — бугристому обрыву от вынесенного страданием и оттого сползающему кручей, и пологой равнине оглаженной заботливой рукой. Разное счастье было каждому краюхой хлеба. Разное на вкус. С щепотями сахара и обильно смоченное солью. Выпьем, вспомним и помянём прошедшее…

Здесь мало слов. И всё какие то одиночные обрывки-всплески. Нет журчания потока. Нет размеренности. Широты. Сдавленные тиски не позволяют разорваться пружиной. Почему так? Наверное от того, что один понимает другого и чувствует едва ли не своим нутром. И лица обоих для додумывания недоговорённого зрителю. В улыбке ЕЁ. В нетерпении ЕГО.

«Не намыливайся, не помоешься» — бытийная естественность понимаемая обоими. И чего здесь больше для восприятия? Страсти или брезгливого ужаса? У каждого будет своё мнение.

Простота и поразила, и напугала. Люди земли. Кто они? Каковы они? Доярка и механизатор в воловьей упряжи труда. Ограниченность? Или реальная жизнь, пронесшаяся будничными заботами. Что хорошего выпало на их долю? Чувства? Инстинкты? Что движет ими? На что растрачены силы? Вообще это такие же люди как мы? Или иные? И фото участников СЛЁТА лишь множит эти вопросы. Неожиданный разворот.

Почитать бы полемику «толкователей» для упрочения себя в себе или опровергнуть воздвигнутое фантазией сознания, оттолкнувшись. Но да где её взять, эту полемику? Вниманием зрительским фильм обойдён. Жаль.

Вторая новелла.

Именно «Лаборатория» метеоритным осколком пронесшаяся, где то в прочитанном отзвуке мнения или короткого упоминания застряла в сознании. Восьмидесятый год, Сергей Шакуров в поре расцвета, и совершенно незнакомая работа. Как так? Навёл справки. Оказалось короткометражная «притча» с великолепным подбором актёров. Лица знаковые, знакомые. Фамилия, увы, не на слуху. А сюжет прост и интересен. Небольшой социум научных работников, а попросту отдел, вот-вот должен быть подвержен реструктуризации. Начальство наметило сокращение штата сотрудников. Так называемая оптимизация. И кого прикажите гнать? Каждый тянет «лямку» общей упряжи и каждый силён, а равно не восполним индивидуально. Спектр решаемых вопросов как радуга семицветной палитры. Ни один не лишний, ни один не может быть упразднён. Но давят. Давят сверху. И надо решать как быть. Кто будет принесён в жертву. Кому здесь больше не место? Марока.

А может быть протестовать? Отстаивать отдел, защищая специалиста за специалистом? Индивидуально. Доказывать и биться, упрямо настаивая на своём? Но есть ли шансы? Послушают ли? Сочтут ли возможным считаться с мнением? Или это только навлечёт грозовую тучу? Притянет её к себе самому? И что тогда? Не снести головы… Так, судя по сюжету, размышляет руководитель группы, обюрократившийся конформист. Кабинетная дипломатия — это отдельная тема для успешного чиновничества. Не промахнуться бы… Наметившаяся командировка как выход из щекотливой ситуации — едва ли не выскочил в окно, а не вышел в дверь. Пусть исполняющий обязанности возьмёт на себя ответственность и пусть именно вокруг него будет выжженная земля. «А я, умываю руки»- прямо Понтий Пилат на судилище Христа.

Да, уж. Двадцать веков спустя. Ничто не поменялось. Трусость как жила в человеке, так и продолжает его пестовать. Вот на этой аналогии и закончу повествование.