Советский фильм времён перестройки, предлагающий переосмыслить свою жизнь. Фильм и сейчас не утратил своей актуальности: жизнь отдельных людей всё так же определяется общим течением, в котором большинство просто старается соответствовать требованиям времени. "Не мы такие, жизнь такая," - или, другими словами, - что вернее(?): то, что искусство выражает состояние общества, или то, что общество определяет создаваемое им искусство? Люди не замечают, что в большинстве своём идут вместе (толпой) по указанной и разрешённой дороге, но не лично выбранным путём своего разума. Все играют свои роли, не пытаясь выйти за рамки сценария и честно разобраться с собой. А если кто и делает робкие попытки, то возникает уверенное чувство, что об этом не с кем поговорить, хотя все вокруг в одинаковом положении.

- Дело в том Саша, что ты не художник.
- Не понял.
- Художник пишет, как может. А если ты можешь и так и эдак, то ты не художник.
Из разговора С. Лапшина с А. Крюковым («Единожды солгав», 1987г., реж. В. Бортко)

Начало начал. Кадры кинохроники и сопровождающий видеоряд человеческий голос. Застывшая история в чёрно-белой плёнке. Святое откровение для нас — исповедь души вглядывающейся в своё вчерашнее я. Минуты счастья и минуты трагедии. Выставка работ. Окрылённая молодость. Художественный бомонд. Друзья, горемычные творцы, непризнанные таланты разной степени одарённости. Здравствующие и сошедшие с жизненных подмостков. Приспособленцы и мастера от бога. Желчь и нежное содрогание от прикосновения в словах воздаяния. История. История мужчины среднего возраста.

Мы на исповеди. А может быть это и есть та самая точка невозврата Александра Крюкова? Может быть.

Будни. Перед нами изнанка человеческого существа. Без глянца. Закулисье мирка творца ХХ века. Успешного. Востребованного. В кровати любовницы. За рулём собственного автомобиля. Женатого. Дом — полная чаша. С влиятельным покровителем, лоббирующим заступником, «рука руку моет». Наш герой красноречив, будь то трибуна оратора или застольный тост-здравица, физически подтянут, хорош собой — жизнь «сыр в масле». А что такое, — воскликнет современник, — сказано ведь, «Ну почему он жулик? Человек умеет жить».

Да. Действительно. Новое время. Новая мораль. Что здесь такого? Проза жизни. А для интеллектуальной, раскрепощённой элиты это и вовсе норма всякого времени, обыденность. Номенклатура, аппаратчики та же самая жреческая каста, сливки общества. Пресыщение — вызывает остановку и размышление. Однако путь Гаутамы Будды предпочитают единицы. Пресмыкаться, но иметь. Терзаться, но терпеть. И так до смерти.

А в мечтах, ностальгируя по юности, окунаться вновь и вновь в кадры любительской кинохроники. Ах, какое было время, ах как мечталось и жилось тогда в заградительных барьерах. И клещевое сдавливание порывов вдохновения…

Но что за тревожные сигналы, размывающие фундамент цельной личности?

- Упрёки друга в мазне, но ни как не в искусстве;

- Эмансипе, одёргивающая в случке-спаривании. Ничего душевного. Ни единого грамма;

- Пьяный скандал-дебош в ресторане и бетонный каземат окна-намордника;

- Рога, наставленные женой. Да ещё какие? От покровителя-благодетеля. Самому смешно;

- Любовница, обретшая счастье в браке;

- Потерянный в воспитании и отдалившийся сын;

- Смерть светоча человеческих глубин….

Тоска и внутренняя пустота пепелища в новом разбеге со случайной барышней. Жизнь продолжается…

Держи меня, соломинка, держи
Когда вокруг шторма в двенадцать баллов!
Держи меня, соломинка, держи
Когда друзей по жизни разбросало…

Что ещё? Картина вызвала некие ассоциации с «Портретом» Н. В. Гоголя. Судите сами — бедный художник Чартков, талантливый, но нищий ищет пути обретения богатства. По случаю покупает «пронзительные глаза на холсте». Сам дьявол забавляется, готовя мефистофелевское искушение. И всё переворачивается в один миг… Ну чем ни наш Александр Крюков с опекой ДЯДИ ВАНИ и затягиваемой удавкой-петлёй от избытка желаний, на шее? Хотите найти здесь «Фауста» И. В. Гёте? Пожалуйста.

Фильм фильмов. Прекрасен и прост. Доступен и актуален. Поторопитесь приобщиться.
Размышления всласть.