Мэй / May

А знаешь, жизнь, ты слишком тяжела,
и горсткой слов, увы, не откупиться…
Мне, к сожаленью, выпало родиться,
когда меняли души на тела…
Мария Хамзина

Сон разума рождает чудовищ, подобных тем, что подбираются к человеку на одноимённом офорте Франсиско Гойи. Однако поверьте на слово: не менее фантасмагорических, изощрённых и отчаянных монстров рождает одиночество…

Милая, чудаковатая Мэй выглядит угловатым фриком. Что за беда? Под аккомпанемент ксилофона, детского хора и группы «The Breeders» эта малышка, захватив хирургические инструменты и алый, как артериальная кровь, чемодан, решительной поступью выходит на тропу войны с человечеством. Её «крестовый поход» снят с большой операторской фантазией, но последняя не идёт ни в какое сравнение с причудливостью планов и необратимой трансформацией души самой героини.

А как ещё должна сложиться твоя взрослая жизнь, если в детстве ты вынуждена ходить с повязкой на глазу, хотя не убегала с пиратского корабля? Если комната с четырьмя стенами – вынужденное пристанище, а не сознательно возведённая башня из слоновой кости, и твои горизонты сужены роковой фразой: «Не можешь найти друга – создай его сама!»? Если этот самый созданный друг никогда не протянет тебе руку помощи, потому что его территория – стеклянная коробка?
- Обычно ей нравится быть одной.
- Никому не нравится быть одному.

Можно не сомневаться: после такого детства ты вырастешь странной, очень-очень странной. Белой вороной в огромной чёрной стае. Тебе будет комфортно лишь среди полок с куклами, привычных звуков швейной машинки и лязганья ножниц. Для тебя одинаково не составит труда пришить оторванную лапу собаке или сотворить умопомрачительный наряд из подручных материалов. Не имея навыков общения, ты будешь прозрачным инородным телом для целующихся парочек, людей на остановке и даже домашних питомцев. Немудрено, что первый человек, от которого ты услышишь фразу-пароль: «Мне нравятся странные!» - получит статус кумира, совершенства и Божества! Имя у этого первого мужчины самое подходящее: Адам. Странные коллажи и вещи в его квартире, странное сообщение на автоответчике, снятая им странная картина создадут желанную иллюзию общности. Твоя фанатичная преданность польстит, но вдобавок испугает. Испугает намного больше, ведь ты сотворишь фетиш из его рук, к которым станешь прикасаться, как к хрупким крыльям редчайшей бабочки. Будь на твоём месте гоголевская Агафья Тихоновна, порождение мечтательной славянской души, она бы облекла свой «смутный объект желания» в робкие словесные абстракции о губах Никанора Ивановича и носе Ивана Кузьмича. В твоё же американское сознание ударит демиургическая молния: «Так много красивых частей, и ни одного красивого целого».
- О чём читаешь?
- Об ампутации.
- Для работы?
- Нет, развлекаюсь.

Надеюсь, после всего услышанного вас не шокирует известие о том, что именно роман Мэри Шелли о Франкенштейне и творчество группы «Нирвана» вдохновили режиссёра Лаки МакКи снять «Мэй» – фильм, стоящий особняком среди когорты многочисленных ужастиков про кукол. В этой малобюджетной картине, превратившейся в культовую среди настоящих ценителей саспенса, нет злобных оживших представителей маленького народца, как в «Проклятии Аннабель» или «Детской игре». Der Puppenmeister*, кипящий местью в «Кукольнике» и «Мёртвой тишине», тоже не появится на экране, злобно хохоча и дёргая за верёвочки своих подопечных с беспощадностью Карабаса-Барабаса. В «Мэй» необыкновенным образом слились воедино чёрная комедия, слэшер и психологическая драма. Очевидный перевес последней роднит её с «Ножницами» и «Страной приливов», где куклы также служат задним фоновым занавесом и отдушиной для одиноких героинь. А на переднем плане творения МакКи безоговорочно солирует Анджела Беттис.

Она дебютировала в кино в восемнадцать лет, и сразу – в главной роли у Франко Дзеффирелли. Её нежная, любящая, жертвенная Мария из «Воробья» несла в себе блаженность и/или благость, отстранённость, уязвимость. Большие, широко распахнутые и полные удивления глаза под приподнятыми полукружьями бровей на высоком лбу. Смущённая, неуверенная и в то же время кокетливая улыбка, как у Джоконды. Прозрачность фарфоровой статуэтки. Воплощение то ли святости, то ли порочности, провокационной невинности – такой впервые запомнилась зрителю Беттис.

Наверное, этот потусторонний типаж в немалой степени поспособствовал гармоничной целостности образа Мэй – девушки, чьё одиночество не предаст её, несмотря на титанические усилия владелицы. Оно продолжит звучать отовсюду злорадным треском лопающегося стекла и хором слепых детей. А в унисон им уже за пределами фильма ваш внутренний голос тихо напоёт под знакомую мелодию: «Всё это как полотна Сальвадора Дали: ищешь ответы снаружи, но ответы внутри…»**

Сон разума рождает чудовищ, подобных тем, что подбираются к человеку на одноимённом офорте Франсиско Гойи. Однако поверьте на слово: самых фантасмагорических, изощрённых и отчаянных монстров на свете рождает одиночество…

* мастер по изготовлению/ремонту кукол, кукловод (нем.)
** «Баста» feat. «Город 312» - «Обернись»